Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Страница 65

Он подозвал остальных и опять принялся рубить камень, изумляясь лёгкости, с которой камень поддавался стали, открывая проём в черноту. Там было сыро; в темноте тихо плескалась вода. При свете фонаря Мау едва различал белые ступени, уходящие вниз.

И только-то? Всего лишь проход в какую-то приморскую пещеру? Таких пещер было полно у подножия утёсов на западной стороне острова. Дети исследовали их испокон веков и ни разу не обнаружили ничего интересного.

Но свет фонаря выхватил из темноты что-то блестящее.

— Я пойду туда с тобой, — сказала Дафна за спиной у Мау.

— Нет. Оставайся тут. Там может быть опасно.

— Вот именно поэтому я должна пойти с тобой.

— Эта пещера стояла запертая с начала времён! Что со мной может случиться?

— Что? Ты сам только что сказал, что там может быть опасно! — возразила Дафна.

— Я войду первым, — сказал Атаба у неё за спиной. — Если Локаха там, я возьму его за руку.

— Я не буду здесь сидеть и слушать, как все эти старики на меня трещат! — запротестовала Дафна. — Да, я знаю, что это всего лишь лианы, но это не спасает!

Трое переглянулись в свете фонарей и дружно полезли через узкий проём в помещение, наполненное спёртым, словно загнившим воздухом.

Ступеньки за дверью полностью состояли из камней богов. Все камни были украшены рисунками и походили на те, которые стояли на пляже. Многие рисунки занимали несколько камней сразу. Там и сям камни потрескались или вообще отсутствовали.

«Куски камня, — подумал Мау. — Почему мы решили, что они достойны поклонения?»

Он поднял фонарь повыше и увидел почему.

Перед ним, по колени в воде, сидели огромные, сверкающие белизной, блестящие боги — Воздух с огромным животом и четырьмя сыновьями на плечах, сияющая Вода, яростный Огонь с руками, привязанными к бокам, точно как в той истории. Вода и Воздух держали по большому каменному шару; шар Огня был установлен у него на голове и отсвечивал красным. Была тут и четвёртая статуя, бледная, разбитая. У неё не было головы, а одна рука свалилась в воду. Мау на миг подумал: «Это Имо. Его разбили. Осмелюсь ли я найти его лицо?»

Атаба завизжал (и в туннеле от этого звука слегка сдвинулся с места один мертвец).

— Ты их видишь? Ты видишь? — выдавил жрец, в промежутках втягивая затхлый воздух. — Узри богов, демонский мальчишка!

Он сложился пополам в приступе кашля. Здешний воздух был и вправду нехорош: сколько его ни вдыхай, он не прибавлял жизни.

— Да, вижу, — ответил Мау. — Это каменные боги, Атаба.

— А из чего им быть — из плоти? И что за камень так сияет? Я прав, демонский мальчишка, я прав в своей вере! Ты не можешь этого отрицать!

— Я не могу отрицать видимое, но могу вопрошать о природе того, что вижу, — возразил Мау, а старик опять зашёлся свистящим кашлем.

Мау оглянулся в темноте на пятнышко света — фонарь Дафны.

— Бежим назад! — закричал он. — Сейчас же! Здесь даже огонь задыхается!

— Это всего лишь статуи! — крикнула в ответ Дафна. — Но вот это… изумительно!

Где-то рядом с ней заскрежетал сдвигаемый камень.

Атаба страшно хрипел. Казалось, он выпиливал каждый свой вдох из дерева.

Мау поглядел на мерцающий огонёк своего фонаря и закричал:

— Надо выбираться отсюда!

— А здесь скелет! — крикнула Дафна. — И у него… Не может быть! Ты должен это видеть! Посмотри, что у него во рту!

— Ты что, хочешь бежать обратно по туннелю в темноте? — изо всех сил закричал Мау (и снаружи, в туннеле, сдвинулся один Дедушка).

Это, кажется, подействовало. Фонарь Дафны двинулся по направлению к двери. Запыхавшаяся Дафна поравнялась с Мау. Её фонарь горел тёмно-оранжевым пламенем.

— Ты знаешь, я думаю, это могли быть греки, — сказала она, — или египтяне! Мы, брючники… точнее, наверное, тожники, они ведь носили тоги…

— Так мы что, и богов своих у вас выпросили? — рявкнул Мау, обхватывая жреца рукой за плечи.

— Что? Нет! Скорее…

Мау потащил её за собой в узкий проём.

— Хватит разговоров! — сказал он. — Быстро! Идём!

Это «идём!» отозвалось по всему коридору. Самый старый Дедушка, ближайший к Мау, повалился навзничь с лёгким шорохом и рассыпался в прах и полоски сухой бумажной лианы, но при этом задел своего соседа…

Они в ужасе наблюдали, как Дедушки в строю валятся один за другим, опрокидываясь и рассыпаясь в прах. Волна падений прошла мимо фонарей, наполняя воздух едкой, пронизывающей пылью.

Они переглянулись и мгновенно приняли общее решение.

— Бежим!

Волоча между собой спотыкающегося старика, они помчались по коридору, полого уходящему вверх. Пыль щипала глаза и горло, но примерно на сороковом падающем скелете они обогнали волну падений. Но не остановились; пыль за спиной клубилась плотным облаком, словно так же, как и они, хотела вырваться наружу. Поэтому они бежали, пока воздух не стал почище и шум не затих вдали.

Дафна удивилась, когда Мау замедлил ход. Но он показал на белый камень, выступающий из стены, и сидящего на нём сгорбленного Дедушку.

— Можно отдохнуть немного, — сказал Мау. — Этот слишком высоко, его не столкнут.

Он прислонил Атабу к стене. Жрец дышал уже с каким-то скрежетом, но, несмотря на это, улыбался.

— Я видел богов, — произнёс он. — И ты, Мау, их тоже видел.

— Благодарю тебя, — ответил Мау.

— За что? — Атаба заметно удивился.

— За то, что не назвал меня демонским мальчишкой.

— О, я умею быть великодушным победителем.

— Они каменные, — сказал Мау.

— Из волшебного камня! Молоко мира! Ты когда-нибудь видел его в таких количествах? Разве человеческая рука его тесала? Разве человеческий ум мог замыслить такое? Это знак. В сердце тьмы я нашёл просветление! Я был прав!