Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Страница 69

«Интересно, есть здесь кто-нибудь?» — подумала Дафна. Она видела миссис Бурбур наверху, у пещеры. Все, кто мог ходить, пошли наверх. Только в дальних хижинах лежали больные. Придётся соблюдать осторожность.

Она зажгла пучок сухой травы от костра, горевшего у хижины, и засветила одну из ламп, принесённых с «Джуди». Дафна делала всё очень осторожно, рассчитывая каждое движение, — ей не хотелось думать о том, что она сделает потом. Нужно разделиться на две несообщающиеся половинки. Всё равно у неё тряслись руки, но любая девочка имеет право на дрожь в руках, если двое мужчин наставили на неё пистолеты.

— Садитесь, пожалуйста, — сказала она. — Циновки хоть как-то лучше голой земли.

— Премного благодарен, — сказал Поулгрейв, оглядывая хижину.

У Дафны чуть не разорвалось сердце. Когда-то какая-то женщина учила этого человека хорошим манерам. А он вместо благодарности вырос вором, подхалимом и убийцей. И сейчас, когда он боится и ему не по себе, крупица настоящей вежливости выплыла из глубин, как чистый прозрачный пузырик из болотной трясины. Это не облегчало дела.

Фокслип только хрюкнул и сел, прислонившись спиной к внутренней стене хижины — скальной стенке.

— Это ловушка, а? — спросил он.

— Нет. Вы же заставили меня поклясться жизнью матери, — холодно сказала Дафна и подумала: «И это был грех. Даже если у вас нету вообще никакого бога, это грех. Некоторые вещи сами по себе грех. А я собираюсь вас убить, и это тоже смертный грех. Но с виду это не будет похоже на убийство».

— Не хотите ли пива? — спросила она.

— Пива? — повторил Фокслип. — Здесь есть настоящее пиво?

— Ну, нечто подобное. Во всяком случае, демонский напиток. Я всё время готовлю свежее.

— Ты варишь пиво? Но ты же из благородных! — воскликнул Поулгрейв.

— Может быть, я варю благородное пиво, — сказала Дафна. — Порой приходится делать то, что нужно. Так дать вам пива?

— Она хочет нас отравить! — сказал Поулгрейв. — Это ловушка!

— Да, принцесса, мы выпьем пива, — согласился Фокслип, — но сначала поглядим, как ты сама будешь его пить. Мы, знаешь ли, не вчера на свет родились.

Он подмигнул ей — вышла неприятная гримаса, полная коварства, зловредная и безо всякой весёлости.

Да, барышня. Ты позаботься о нас, а мы уж позаботимся о тебе, когда дружки Кокса, людоеды, явятся на пикник! — сказал Поулгрейв.

Выходя наружу, Дафна слышала, как Фокслип шипит на Поулгрейва. Впрочем, она и так ни на минуту не поверила, что они собирались её «спасти». Значит, Кокс нашёл охотников за черепами? Интересно, кого из них следует пожалеть?

Она пошла в соседнюю хижину, где варилось пиво, сняла с полки три кокосовые скорлупы с пузырящейся жидкостью и старательно выудила плавающие на поверхности трупики мух.

«То, что я задумала, не убийство, — сказала она себе. — Убийство — грех. Это не будет убийством».

Фокслип, конечно, сначала заставит её тоже выпить пива, чтобы убедиться, что оно не отравлено. А ведь до сих пор она никогда много не пила — только по чуть-чуть, когда экспериментировала с новыми рецептами.

Бабушка говорила, что одна капля демонского питья лишает человека разума. Человек опускается, пренебрегает родительским долгом, разрушает свою семью и многое другое. Но ведь это пиво делала сама Дафна. Это не фабричное пиво, в которое могли насовать что угодно. Это пиво сделано из хорошего, качественного… яда.

Дафна вернулась, балансируя тремя широкими, мелкими глиняными чашками, и поставила их на пол между циновками.

— Так, вижу, у тебя отличные кокосы, — сказал Фокслип свойственным ему отвратительным, недружелюбным «дружелюбным» тоном. — Но вот чего, барышня. Ну-ка перемешай пиво, чтоб мы пили одно и то же, слышишь?

Дафна пожала плечами и повиновалась под пристальными взглядами мужчин.

— Похоже на лошадиную мочу, — заметил Поулгрейв.

— Ну, лошадиная моча — это не так уж плохо, — сказал Фокслип.

Он взял стоявшую перед ним чашу, посмотрел на чашу, стоявшую перед Дафной, поколебался, а потом неприятно ухмыльнулся.

— Надо полагать, у тебя хватило ума не отравить свою чашку, думая, что мы их поменяем, — сказал он. — Ну-ка, пей, принцесса!

— Да, за папу, за маму! — подхватил Поулгрейв. Опять словно крохотная стрела пронзила сердце Дафны. Так всегда говорила мама, уговаривая её не оставлять брокколи на тарелке. Вспоминать было больно.

— Пиво одно и то же во всех трёх чашах. Вы же заставили меня поклясться.

— Я сказал — пей!

Дафна плюнула в свою чашку и запела пивную песню — островной вариант, а не свой собственный. Она подозревала, что песня про барашка сейчас будет неуместна.

И вот она запела песню о четырёх братьях, и поскольку большая часть её мыслей была занята этой песней, меньшая часть услужливо подсказала: воздух — это планета Юпитер, а наука утверждает, что эта планета состоит из газов. Какое удивительное совпадение! Дафна запнулась и не сразу собралась с мыслями, чтобы продолжить: в каком-то закоулке мозга сидело беспокойство из-за того, что она собиралась сделать.

Когда она закончила, воцарилось потрясённое молчание. Наконец Фокслип произнёс:

— Это ещё что за чертовщина? Ты харкнула в своё пиво!

Дафна поднесла чашку ко рту и отхлебнула. Ореховый привкус был чуть сильнее обычного. Дафна подождала, пока пиво, пузырясь, стечёт в желудок, и увидела, что мятежники по-прежнему пялятся на неё.

— Нужно плюнуть в пиво и спеть пивную песню, — она рыгнула и прикрыла рот ладонью. — Прошу прощения. Я могу вас научить. Или просто подпевайте. Пожалуйста, очень вас прошу. Это древний обычай…