Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Страница 24

Мау закрывал глаза, и остров наполнялся людьми. Может быть, это остров помнит их шаги и лица и вкладывает их в голову Мау? Дедушки сказали, что теперь Народ — это он. Но этого не может быть. Много людей могут стать одним, но один человек не может стать многими. Но он будет их помнить, и если сюда придут другие люди, он расскажет им о Народе, и тогда Народ опять оживёт.

Хорошо, что призрачная девочка здесь. Без неё Мау вошёл бы в тёмную воду. Ныряя за девочкой в косяк серебряных пузырей, он слышал шёпот. Так легко было поддаться на хитрые слова Локахи и кануть во тьму, но тогда и девочка утонула бы.

Мау не намерен был оставаться в одиночестве. Да и не будет. Остаться наедине с голосами стариков, которые всё время командуют и никогда не слушают? Ни за что.

Нет… они будут тут вдвоём, и он научит её говорить, чтобы поделиться с ней воспоминаниями, и когда кто-нибудь придёт, они смогут сказать: «Когда-то здесь жило много людей, а потом пришла волна».

Он услышал, как девочка зашевелилась, и понял, что она за ним наблюдает. И ещё одно: из горшка вкусно пахло супом, а для себя одного Мау, скорее всего, не стал бы готовить. В супе была рыба-лапша, наловленная им с рифа, горсть мидий, имбирь из Женской Деревни. Ещё Мау нарубил туда таро — для сытности.

Он взял две палки, вытащил горшок из углей и вручил девочке половинку раковины в качестве ложки.

А потом на них «напала смешинка». Наверное, потому, что обоим приходилось дуть на суп, чтобы он остыл, и девочка заметно удивилась, когда оказалось, что Мау выплёвывает рыбные кости в огонь. Сама она очень осторожно выкашливала их на клочок материи с оборочками, задубевший от песка и соли. Кто-то из них двоих захихикал… а может, и оба сразу… и Мау так ослабел от смеха, что не смог выплюнуть очередную рыбью кость, а вместо этого выкашлянул её на ладонь с тем же звуком, который производила девочка, — что-то вроде «пю!», и девочка чуть не подавилась от смеха. Но ей удалось на секунду подавить смех, чтобы попробовать выплюнуть кость. Правда, это у неё так и не вышло.

Они не знали, почему это смешно. Иногда человек смеётся, потому что в душе больше нет места для слёз. Иногда потому, что светский этикет у костра на морском берегу — это очень смешно. Иногда потому, что ты выжил, когда всё было против тебя.

А потом они легли у костра, глядя в небо, где звезда Воздуха сверкала желтоватым светом на востоке, а Костёр Имо краснел прямо в зените. И сон накрыл их, как волной.

Мау открыл глаза.

Мир был полон птичьих песен. Они царили повсюду, самые разные — от трубных звуков, с которыми птицы-дедушки отрыгивали вчерашний ужин, до чего-то такого, что, строго говоря, никак не могло считаться песней. Оно доносилось от нижнего леса и звучало следующим образом: «Попка хочет сахарку! Старый святоша! Покажи нам панталончики!»

Мау сел.

Девочка исчезла. Её странные беспалые отпечатки ног вели в сторону нижнего леса.

Мау заглянул в горшок. Вчера они съели всё без остатка, но пока они спали, какой-то мелкий зверёк вылизал горшок дочиста.

Сегодня, пожалуй, можно продолжить расчистку полей. Может быть, от урожая осталось хоть что-то…

— ВОССТАНОВИ ЯКОРЯ БОГОВ! ИСПОЛНИ ПЕСНОПЕНИЯ!

Ну вот… А ведь день начинался так замечательно, хоть и ужасно, конечно.

Якоря богов… Трудно объяснить, что это такое. Если ты о них спрашивал, тебе отвечали, что ты ещё мал и не поймёшь. Мау знал только, что якоря удерживают богов на месте и не позволяют им улететь в небо. Конечно, боги всё равно жили в небе. Но любые вопросы по этому поводу считались глупыми. Боги могли быть где им угодно. Хотя по каким-то причинам — совершенно очевидным, или, точнее, совершенно очевидным для жрецов, — боги оставались в окрестности якорей богов и приносили людям удачу.

Так какой же бог привёл большую волну и какая именно в этом была удача?

Люди рассказывали, что большая волна уже один раз приходила. Она часто упоминалась в историях про времена, когда всё было другое и луна тоже была другая. Старики говорили: волна пришла, потому что люди стали плохие. Но старики всегда такое говорят. Волны приходят, люди умирают, а богам всё равно. Имо сотворил всё и сам был всем — почему он?.. Неужели он мог сотворить бесполезных богов? Это была очередная мысль, которая родилась в темноте, царившей внутри Мау. Несколько дней назад ему не пришло бы в голову даже подумать о таком. Эта мысль была настолько опасна, что Мау решил выбросить её из головы как можно скорее.

Что ему делать с якорями богов? Но Дедушки не отвечали на вопросы. Небольшие алтари из глины или дерева были раскиданы по всему острову. Люди ставили их с самыми разными целями — чтобы боги помогли больному ребёнку выздороветь или позаботились о сохранности урожая. А поскольку передвигать алтари было очень плохой приметой, их никто не трогал. Они сами со временем разваливались.

Мау видел их так часто, что перестал замечать. Должно быть, волна сдвинула с места и унесла сотни алтарей. Как он может их восстановить?

Он посмотрел вдоль берега — в одну сторону, потом в другую. Большая часть веток и поломанных стволов исчезла, и он впервые заметил, чего не хватает.

В деревне было три особенных алтаря, три якоря богов. Мау примерно помнил, где именно они стояли, но сейчас их там уже точно не найти. Это были большие кубические белые камни, тяжёлые — почти неподъёмные для одного человека. Но волна поломала даже сваи племенного дома и зашвырнула куски коралла размером с человека на другую сторону лагуны. Несколько каменных кубиков она унесла не глядя, и ей было всё равно, что именно они привязывают к месту.